Проходя по темным замковым коридорам он думал только о Ней. О ее мягкой нежной коже и длинной изящной шее, стройных ножках. Он вспоминал как Она смеется. Как смотрит, как прикасается. Она пленила. Всего без остатка.
      Стараясь ступать тихо, он неслышно скользил между картин одетых тяжелыми рамами, с которых смотрели люди. В ночи они казались живыми. Свидетелями его чувства и его безумства. Но они не осуждали. Они улыбались и понимающе кивали, словно благославляли.
      Он понимал, что идет скорее всего на гибель. Но ради Неё! Ради Неё он был готов и на большее. Длинный и узкий меч холодил голую спину, ножен не было, ведь они могли создать шум. Пробраться сюда, в замок, уже было чистым безумством. Никто не знал что здесь, и почему ушедшие сюда не возвращались.
      Поистине замок был огромен, но босые ноги сами вели его. Он знал где находится Та, которую он искал всю жизнь, Та, имени которой он не знал. Так хотелось увидеть Ее, услышать голос.
      Вот широкая лестница, мрамора белого, шикарным ковром укрытая. Подняться выше и там Она! В этих коридорах вдоль стен стояли рыцари, доспехи. Когда-то их носили могучие люди, творившие благие дела, ныне же в усыпльницах успокоеные, лишь с портретов глядящие. Спокойствие и древняя сила исходила от лат, внушая благоговение. Холодные камни полов устланы были персидскими коврами, чтобы не холодить ее чудные ноги. Она ходила часто здесь, мечтая, или прельщая свет песней или читая вслух стихи. Потому и деревья здесь пышнее и склоняют головы к окнам чтобы лучше слышать. Он знал это, просто знал и все, чувствовал...
      Пройти немного, сопровождаемый лишь тишиной. Раскрыть тяжелые двери, стать тенью, дуновением, дыханием. Просто смотреть. И пусть проходит вечность, пусть никогда не кончится ночь, пусть рухнет мир и время. Пусть!
      Пусть!
      Вот дверь, дубовая, ровесница замка, повидавшего восходы и закаты империй. Замка чьи хозяева были королями, рыцарями, мудрыми правителями. Замка в котором теперь живет Она. Он остановился в нерешительности, забыв обо всем. Только эта дверь была преградой.
      Коснулся...
      И оказался в сотне шагов от нее, у самой лестницы. Замок защитник показал свою силу, предупредил. Посоветовал уйти. Но пришедший не думал сдаваться. Снова неслышно заскользил к цели. Дорогу преградили рыцари. Стояли у стен, стражи. Дождались своего часа. Латы наполнились жизнью и встали на защиту Той к которой он так стремился. Скрещенные мечи - дорога закрыта, если можешь пройди.
      Меч, уже согретый теплой кожей вылетел вперед, чтобы столкнуться с преградой. Но ни звука не упало на толстые ковры. Искры лишь, от встретившихся клинков. Древние души берегли сон хозяйки. Бой длился и длился в полной тишине. Рыцари кого пришедший побеждал, выбивая хитрым выпадом меч, или касаясь шей, будто срубая голову, опускали оружие и снова становились лишь только доспехами соединенными с ночью. Упорство было вознаграждено. Усилия замечены и он снова оказался перед дверью чтобы коснуться, попытаться открыть...
      И снова оказаться в начале пути.
      Из темноты углов, портьер и просто пустоты стали появляться неземные девы, словно спустившиеся из Рая, чтобы отблагодарить путника. Величественная красота окружила в тишине. Легкие белые платья, золотые волосы. Поистине они были прекрасны! Звали с собой, говорили о богатствах и славе, любви и почитании. Нежно шептали прелестными голосами они, проводили по уставшему телу тонкими пальцами, вызывая негу и желание. Застилали разум сладкими образами...
      Они могли дать все, что только можно вообразить. Стоило лишь послушать их, принять дар, взять за руки и вознестись. Но впереди была дверь. За которой была Она! Та что прекрасней всего в мире, самая лучшая награда.
      Он решительно мотнул головой и морок разочарованно растаял облаком.
      На этот раз прикосновение было принято. Дверь легко распахнулась, будто сама приглашала внутрь. Замирая сердцем он вошел в маленькую комнату.
      В раскрытое окно лил серебрянный лунный свет, щедрый и теплый. Так Луна смотрит на тех кого любит. Мрачные серые стены теплели от этого света, отступали, млея. Покрытые этим светом как снегом, возле окна возлежали статуи льва и тигра. Большое уютное ложе застеленное звериными шкурами, среди которых, обнаженная, невероятная, такая милая и любимая, родная, спала Она... Сердце остановилось, потом зашлось. Дыхание пропало. Не мог насмотреться, налюбоваться. Восхищение и дурман любви застилали разум. Весь растворился в этом взгляде, вся душа направилась к Ней, к ее чудному телу, к плавным изгибам, водопаду волос, закрывающему спину. К темной, загорелой, гладкой коже. К чувственным губам, длинным ресницам, тонким бровям, что были как луки изогнуты.
      Разом ослабев, он сделал маленький шаг, чтобы просто быть ближе к этому великолепию... В ответ дремавшие у окна изваяния дрогнули и ожили. Великий Тигр и Великий Лев, медленно встали и беззвучно обнажили клыки. Мудростью и силой веков зажглись страшные глаза. Повелители зверей, гиганты, весомо склонив могучие головы, подошли ближе. Сил уже не осталось. Сопротивляться ИМ было не возможно. Их нельзя было победить, они были вечны как само время.
      Подошли и встали, изучая. Их большие светящиеся глаза заглянули в самую душу, открыв потаенное. Самое сокровенное стало известно великанам. Некоторое время отдав раздумьям Великие отступили. Вернулись к своим местам стражей, чтобы снова превратиться в статуи, чтобы снова укрыться теплым лунным светом....
      - Они позволили, ты достоин. - нежный голос, божественный, наполненный чувством, заставил обернуться. Она смотрела на него, немного смешливо, чуть склонив голову. Взглядом в котором была любовь, предел его мечтаний. - Я люблю тебя.
      Он подошел к ложу, сел склонив голову, переполненную счастьем. Потом потянулся к Ней, к сладким губам, которые так хотел поцеловать. Остановился глядя в бездонные глаза:
      - Как тебя зовут?
      Она обняла его, прижимаясь:
      - Меня зовут......
       
      Пусть те отважные мужчины, что преодолели испытания и соблазны. Разрушили преграды и открыли свои души в поиске... Пусть те кто нашел Её, самую неповторимую и любимую, поставят в конце имя, что лелеют больше всего на свете...