Люди всегда впадают в крайности. Одни верят, что контролируют все в своей жизни, другие верят, что все предопределено, и изменить ничего нельзя, что мы все в руках судьбы. И те и другие не правы.

* * *

- Кажется, мы опоздали.
Внизу, у основания стандартной девятиэтажки, собралась толпа. Люди образовали круг вокруг чего-то, лежащего на асфальте под простыней, заглядывали впереди стоящим через плечо и о чем-то тихонько переговаривались. Из центра толпы прямо в небо уходил тоннель яркого белого света, в котором была видна уплывающая ввысь душа.
- Сколько прошло?
- Сложно сказать, но полчаса, думаю, будет достаточно. Подождем.
И оба растаяли в воздухе, не замеченные ни кем.

- Который из них, учитель?
- Это не он, это она.
Двое сидели на краю крыши многоэтажки и смотрели вниз на широкий проспект. Они не боялись упасть, потому что умели летать, да и закончить свою жизнь могли только по своему желанию. Внизу тек людской поток, но никто не смотрел на них и не показывал пальцем, они были невидимы для людей. Красивый седой мужчина неопределенного возраста с серыми сложенными за спиной крыльями и молодой светловолосый парень с белоснежными крыльями вглядывались в толпу, высматривая подходящего кандидата. Народ как всегда куда-то спешил. Многие шли быстро, с безучастными лицами, легко передвигаясь в толпе и думая о чем-то своем. Некоторые шли медленно, глазея по сторонам, наверно приезжие. Кто-то стоял и курил, молча разглядывая проходящих мимо. За столиком в летнем кафе сидела парочка, не замечая никого вокруг.

- Вот она! Видишь девушку на роликах?
- Не вижу, где?
- Вон, чуть правее автобусной остановки. Заметь, как уплотнилась и стала мутнее ее аура. Душа предчувствует гибель тела и пытается сопротивляться. Это произойдет с минуты на минуту. Смотри внимательнее.
- Мы вмешаемся, учитель?
- Пока нет, предначертанное должно произойти, ты же видел.

Марина катила по тротуару, ловко лавируя между пешеходами. В наушниках звучала музыка, и ей было хорошо. Мать ее сильно не доставала, все время у нее уходило на нового мужа. Учеба закончилась, и она устроилась на лето в редакцию одного журнала курьером. Работа занимала часа три-четыре в день, да и то только после обеда, не нужно было сидеть в офисе и рано вставать утром. Когда был дождь, она ездила с поручениями на метро, а в солнечные дни, как сегодня, гоняла по городу на роликах. Сейчас в ее рюкзаке за спиной был последний на сегодня пакет и новый детектив на вечер. В пятницу обещали дать зарплату и можно будут покутить, оставалось ждать всего четыре дня.

Когда вылетевшая из окна девятого этажа пивная бутылка попала ей в голову, она умерла мгновенно.

- Ну, вот и все, ее путь здесь закончен, теперь наша очередь.

Мужчина, а за ним и его ученик легко слетели вниз, прямо к распростертому на асфальте телу, вокруг которого уже начала собираться толпа. Пройдя прямо сквозь людей, они остановились около девушки, которая вдруг стала изменяться. Сама она осталась лежать на асфальте неподвижно, а из нее поднялась такая же девчонка, только полупрозрачная и какая-то текучая.
- Господи, больно-то как, - она почти плакала, держась рукой за голову, потом удивленно посмотрела на свое тело, на людей вокруг, на двух мужчин, стоящих поблизости и смотрящих, в отличие от других, не на ее тело, а на нее саму.
- Я что, умерла? – внезапно поняла она и заплакала по настоящему - Ну, как же так? Почему так глупо? Почему именно сейчас? А как же мама?
- Смерть никогда не бывает умной или героической. Люди придумали для себя красивые сказки и верят в них. А смерть… Она просто приходит, когда хочет и все. Как есть, обыденно и без фанфар.
- Все равно обидно, - она всхлипнула, - Вы пришли за мной?
- Нет. Ты сама увидишь дорогу, и провожатые не понадобятся, тебя встретят там. Мы не представились. Меня зовут Михаил, а это мой ученик Иван. Мы ангелы-хранители.
- А почему вы не спасли меня раз вы «хранители»?
- Я хотел бы попросить прощения за это, но мы не твои хранители, и не можем вмешиваться в твою жизнь.
- Значит все? Конец? А мама? – спросила она, снова заплакав.
- Не плачь. Маме будет очень плохо, она тебя очень любит. Она будет тебя вспоминать, поставит фотографию на комод и будет с тобой часто разговаривать.

Подъехали вызванные кем-то «скорая» и милиция. Они молча наблюдали, как пожилой врач сначала осмотрел тело, накрыл простынею, а потом курил в сторонке, о чем-то переговариваясь с милиционером и показывая наверх. Внезапно в небе загорелась яркая звезда и протянула свой луч прямо к Марине. Постепенно расширяясь, луч превратился в сияющий тоннель и замер.

- Прости что тороплю, но тебе пора уходить, а мы еще не решили вопрос, из-за которого мы здесь. Ты знаешь, что ты беременна?
- Нет. Какое значение это имеет теперь, когда я … - Марина снова залилась слезами.
- Мы предлагаем тебе, вернее твоему будущему ребенку, шанс. Мы изменим прошлое и дадим тебе возможность выносить и родить ребенка. Но в живых останется только он, для тебя это только отсрочка. Решай. Да или нет?
- Да, я согласна! Конечно да! – она медленно стала подниматься в воздух, подхваченная таинственной силой, и, уже улетая по тоннелю вверх, еще раз крикнула, - Да!

- Возвращаемся, Ваня, на двадцать минут.

Они оба укутались в крылья, на миг превратившись в огромные коконы, и растаяли в воздухе. Бежавшая мимо кошка неуверенно мяукнула и предпочла сменить дорогу.

Толпы снова не было. Люди шли, стояли, курили, разговаривали, как ни в чем не бывало. По тротуару снова ехала Марина, и солнце светило и радовало всех прекрасным летним днем. Михаил поднял руки, и на мгновение все замерло, солнце мигнуло, а в воздухе, на грани слуха, прошелестел стеклянный звон. На краю тротуара две старушки оживленно обсуждали последнюю серию очередного сериала. Мирно шныряющая около ног одной из них собачонка, неказистая и смешная, какие бывают только у старушек, вдруг радостно лая бросилась Марине наперерез, да так быстро, что той еле-еле удалось затормозить, чтобы не раздавить эту несуразность. Брошенная бутылка разбилась метрах в пяти от нее, чудом не зацепив никого своими осколками.

- Совсем уже охренели! – Марина посмотрела на осколки, потом наверх, шаря глазами по окнам верхних этажей и снова на разбившуюся бутылку.
- Это Васька с 68 квартиры, - авторитетно заявила одна из бабулек, - как напьется так дурак дураком становится, то в окно бросит чего, то песни орет и матерится на всю улицу, и никакой на него управы нет. А маленький был такой хороший мальчик, и поздоровается всегда и про здоровье спросит, - она снова повернулась к своей подружке, но беседа с последнего сериала переключилась на воспоминания, как раньше было хорошо и что сейчас люди уже не те, и что погода стала хуже.
Марина, с опаской поглядывая наверх, объехала кучу осколков и покатилась дальше. Непонятно откуда взявшаяся дрожь в коленках и странное чувство холода от промелькнувшей опасности гнали ее вперед. Хотелось быстрее все закончить и, наконец, оказаться дома, подальше от всего этого за спасительными стенами.

Ангелы стояли и смотрели ей вслед.
- Ну вот, Ваня, теперь мир разделился. И мы остаемся тут, приглядывать за этой девочкой.
- Учитель, простите, а о каком шансе вы ей говорили?
- Это давняя история. После сотворения мира, когда сын первых людей Адама и Евы Каин убил своего брата Авеля, мир первый раз разделился. В основной вселенной все продолжалось, как написано в библии. А в боковой ветви развития Авель остался жить. Но энергии хватало только для одного мира, и боковая ветвь стала понемногу засыхать. Начались катастрофы, засухи в одних местах и наводнения в других, мир постепенно сгорал и рассыпался в прах под натиском хаоса. И Авель воззвал к Создателю, но просил он не за себя, а за всех. Создатель был тронут, он добр и любит своих детей, но существование параллельных миров нарушало заложенный им в основу вселенной законы. Изменить законы было равносильно уничтожению всего и созданию заново. Поэтому Господь не стал ничего менять в том, что было, он добавил одно маленькое правило. Он дал Шанс искренне любящим других людям, погибшим не по своей вине, а по воле Случая, продолжить жить в качестве ангелов-хранителей и оберегать людей. Тогда Он спас только самого Авеля и сделал его первым ангелом-хранителем.
- Но причем тут эта девочка? Мне очень жаль ее, но такая судьба ей была предначертана.
- Поэтому и останется только ребенок. Он любит свою маму бескорыстно, он безгрешен и то, что для нее Судьба - для него Случай.
Они помолчали, думая каждый о своем.
- Учитель, а что было потом с Авелем?
- Когда параллельный мир поглотил хаос, Создатель собрал все накопленные за время существования этого мира чувства и вложил их в Авеля. Любовь и ненависть, доброту и зло, бескорыстие и жалость. Он сделал ангелов совестью этого мира.
- Любовь и доброту понятно зачем, но для чего зло?
- Добро и зло понятия субъективные. Разве мать, наказывая ребенка, желает ему зла? Но ребенку больно и обидно. Разве делая пациенту больно и вырезая у него, скажем, аппендицит хирург не делает добро? И разве делая добро, подобрав маленького котенка на улице и выходив его, мы не обрекаем сотни мышей и птиц на смерть от его когтей в будущем? Мы все время идем по этой грани и каждую секунду делаем выбор в ту или иную сторону.

Ангелы стояли и смотрели на людей, таких разных и одинаковых одновременно. Они видели их судьбы и знали, что они чувствуют, видели любовь как яркое пламя в сердце и видели ненависть как липкую грязь на теле.

- Когда Создатель покинул нас, - продолжил Михаил, - и ушел дальше строить миры и сеять жизнь, мы остались единственными защитниками и помощниками человечества. Последним Его подарком стала власть над временем и право управлять Шансом.

* * *

- Ну, вот и все, скоро все закончится.
Михаил и Иван стояли у окна недалеко от палаты, в которой рожала Марина. Больница находилась как будто в центре урагана, на который кроме них никто не обращал внимания. Для остальных мир был нормальным. Сначала исчезли звезды и планеты и все тут же забыли об их существовании. Потом погасло солнце, и светящаяся пелена хаоса вокруг планеты стала восприниматься как естественное светило. Когда растворились дальние страны, вместе с ними исчезли все карты, глобусы и упоминания в книгах об индейцах, пингвинах и кенгуру. Потом пропали океаны и люди забыли дельфинов, китов и про величественные корабли. Когда остался только один их город он стал всем миром для живущих в нем. Хаос неумолимо сжимался вокруг Марины, из-за которой новый мир и родился и забрал его владения.

Прошедшие восемь месяцев они провели рядом с ней. Невозможно было находиться рядом и не полюбить эту искреннюю непосредственную девушку. Вначале было тяжело. Мама устроила скандал, когда все открылось, и требовала сделать аборт. Но Марина была непреклонна. Михаилу пришлось приложит немало сил, что бы они не рассорились окончательно. Мелкие удачи, повышение зарплаты, небольшой выигрыш в лотерею, частенько попадающие в поле зрения мамы чинные бабушки, гуляющие с очаровательными карапузами, сделали свое дело, и мама растаяла. И сама загорелась. С маниакальным упорством она стала читать книжки о беременных, таскала килограммами фрукты, бегала с дочкой по всем докторам и доводила тех до белого каления своими дотошными вопросами. На седьмом месяце беременности дочки она взяла на работе отпуск без содержания и уже никуда от нее не отходила, только до магазина и обратно.

Михаилу и Ивану заново пришлось знакомиться с Мариной, ведь предыдущая встреча произошла до разделения миров. Она как будто их уже знала и встретила как старых друзей. Больше времени она проводила с Иваном, они были примерно одного возраста и легко наладили контакт. Много разговаривали, веселились. Единственной запретной темой было то, что произойдет после рождения ребенка. Михаил появлялся редко. Он был занят поддержанием нормальной жизни, постоянно заглядывал в будущее и корректировал ситуацию до того, как она переставала быть управляемой. Этот мир исчезал, и делать с ним можно было все что угодно, не заботясь о последствиях. Но однажды, заглянув в будущее, он увидел, как хаос поглощает все до появления ребенка, и обычных возможностей исправить это не было. Несколько дней он ходил сумрачный, невпопад отвечал на вопросы, а потом вообще исчез и появился только через неделю уже по-прежнему уверенный в себе и спокойный.

В палате было сумрачно. За единственным окном была серая мгла с мелькающими белесыми «снежинками», как будто закончились передачи по телевизору. Город уже растворился в хаосе. Само здание больницы тоже уже почти растаяло, и от всей реальности осталась только эта маленькая палата.

- А я могу дать ему имя? – с надеждой спросила Марина. Она лежала на койке, изможденная прошедшей ночью, некрасивая, с припухшими от слез глазами и смотрела на двух ангелов. Мальчик лежал рядом с ней, маленький, красный и весь сморщенный.
- Да, конечно, милая, это ведь твой ребенок.
Михаилу было жаль ее, но помочь он ей не мог. Она принадлежала этому миру и должна была уйти вместе с ним.
- Мне нравится имя Ваня. Пусть его зовут как Вашего ученика.
- Так вы еще не поняли, ребята? Иван и есть твой сын. Я взял его с собой специально, чтобы он познакомился с тобой и помог. Странно, что ты, Ваня, не сопоставил свой возраст и срок, на который мы спустились в прошлое. Последним экзаменом и одновременно посвящением в ангелы является участие в своем рождении.
- Мама?
- Мой ангел!
Они обнимались, когда углы комнаты начали растворяться.
- Ваня, все, вам с малышом пора уходить.
- А Вы, учитель?
- Я остаюсь, Ваня. Я не могу оставить ее одну. Уходи, найди меня в настоящей реальности в это время и передай младенца.
- Но как же так …
- Уходи. Я уже стар, даже по меркам ангелов и это мое право. Последний месяц я удерживал хаос от преждевременного схлопывания с помощью своей жизненной силы. Так что мне просто уже не выжить, слишком далеко зашел процесс, - Михаил устало вздохнул, - Весь мой опыт и энергия перейдут тебе, когда я погибну. Используй их во благо и … вспоминай нас.

- Прощайте. Учитель. Мама. Я всегда буду вас помнить.
Он взял ребенка на руки, осторожно прижал к себе, завернулся в крылья и растаял в воздухе.

- Когда он пришел ко мне восемнадцать лет назад, я не знал, чем это все закончится. И знаешь, не жалею, что о том, что произошло. Он хороший парень и будет хорошим ангелом. Мы не зря старались. Дай мне твою руку.
Марина с трудом села на край кровати и сама взяла его за руку.

- Все?
- Да.

И хаос сомкнулся.

©Олег Михайлец