«МЫ ХОТЕЛИ СОЗДАТЬ СУПЕРГРУППУ»
У большинства групп есть своя легенда о том, как они встретились, познакомились и надумали играть именно такую музыку. Задача подобной легенды весьма прагматична - отпадает необходимость в очередной раз мучительно выдумывать ответы на, как правило, дурацкие вопросы журналистов. К примеру, одна и та же версия прохода Джима Моррисона по горячему песку пляжа и его встречи с худосочным Манзареком присутствует практически во всех книгах о группе «Doors»... Металлическим группам больше импонирует стандартная версия о том, как собрались они «по пьяни», шумно и весело усеивая заплеванные полы какого-нибудь пивняка выбитыми зубами, а потом, записав за сто долларов свой дебютный шедевр, наутро проснулись знаменитыми. Очевидцы, количество которых, согласно законам жанра, со временем увеличивается в геометрической прогрессии, с удовольствием вспоминают, как Курт Кобейн, в компании Криса Новоселика и Базза Осборна, по ночам расписывал стены домов своего родного городка всякими непристойностями типа «Бог - педрила» или «Гомосексуализм правит жизнью». Совместные безобразия (хотя блюстители порядка оштрафовали почему-то одного только Курта) якобы укрепляли фундамент будущей группы...
Как ни странно, у «Арии» такой легенды нет. С одной стороны, как говаривал один неглупый паренек, «они это могут себе позволить по статусу». С другой стороны, собрались они в своем первом конкретном составе достаточно случайно. Но главное -собравшись, они не только сразу определили свои задачи, но и стали претворять их в жизнь. А надо заметить, что у многих умников на преодоление пути от определения теоретической задачи до появления первого практического результата обычно уходит масса времени, иногда - целая жизнь. Однако хватит философствовать. Каждое повествование должно быть понятным, а цепь событий - последовательной. Так что в известной дилемме по поводу первичности курицы или яйца оставим курицу на потом, а утро начнем, как добрые христиане, - с яйца...
Первые рок-группы появились на территории Совка еще в середине шестидесятых. Их деятельность не выходила за рамки институтских тусовок или подпольных сейшенов. Можно утверждать, что на сознание масс эта субкультура произвела самое минимальное воздействие. Достаточно сказать, что собственно термин «рок», или «рок-музыка», в советской прессе был легализован только в 80-х, а до этого предпочитали писать «современная западная эстрада» или «зарубежный джаз»; хотя всем понятно, что творчество «Led Zeppelin» или тех же «Doors» ну никак в рамки «зарубежного джаза» не укладывалось. Правда изредка мелькал в печати чуть более продвинутый термин «бит-музыка», но объединить все стилевые течения рок-музыки он мог с ба-альшой натяжкой.
Подпольные сейшена - вообще тема отдельная. Вкратце эта своеобразная романтика выглядела так: фаны, желающие попасть на так называемый «сейшен», встречались в условном месте. Здесь им сообщали, что нужно садиться на такую-то электричку и сойти на такой-то остановке. Там их уже ждали специальные «сталкеры» и небольшими группами проводили к месту, где сейшен, собственно, и имел место быть. Такие ухищрения отнюдь не были лишними: КГБ активно интересовался подобными мероприятиями, а если его удавалось «свинтить», устроителей ожидали серьезные неприятности, вплоть до уголовного преследования. Зрителям обычно доставались (в зависимости от «послужного списка») более мелкие неприятности, вроде «звонков» на работу (учебу) или исключения из комсомола и попадания в психиатрическую больницу имени Кащенко.
Телевизор в конце восьмидесятых можно было смело включать лишь для того, чтобы узнать прогноз погоды. На голубых экранах в компании напыщенных исполнителей продолжали светиться окончательно надоевшие всем ВИА вроде «Голубых гитар», «Сердец четырех» и «Самоцветов». Похоже, коммунисты всерьез опасались, что даже сугубо танцевальная музыка «диско» способна серьезно поколебать устои социалистического общества. Что уж тут говорить о признаваемом почти сатанинским хэви-метал? Увидеть ЭТО, естественно, никто не смел и мечтать. Государство в очередной раз безуспешно боролось с пьянством, а на улицах шугали за кроссовки и длинные волосы.
...Если мы хотим найти самый древний корень нашей в высшей степени правдивой истории, стоит заглянуть в далекий 1975 год, когда на первом курсе МЭИ (Московский Энергетический институт) стали обучаться два молодых человека: Виталий Дубинин и Владимир Холстинин. Нельзя сказать, что они сразу стали дружны, но рутинное институтское бытие, временами сводившее их в одну точку, постоянно подкидывало им шанс для более тесного знакомства. Надо сказать, что у студентов московских вузов рок-н-ролльная тема тогда прочно занимала первое место, так что обойти ее Владимир и Виталий никак не могли. Однажды на некой субботнике, во время перекура, и разговорились они впервые о музыке. Слово за слово, выяснилось, что у Холстинина есть ноты песен «Deep Purple», и Дубинин, конечно, захотел взглянуть на них... Еще через некоторое время на факультете, где оба наших героя учились, был объявлен конкурс музыкальных ансамблей. И Дубинин, и Холстинин приняли в нем участие, однако каждый выступил со своей группой - желания объединяться пока еще не было...
Тем временем институтская жизнь текла своим чередом. Так уж получилось, что занятия по физкультуре у Владимира и Виталия являлись общими, и времени для разговоров было предостаточно. Тогда-то и выяснилось, что у поющего басиста Дубинина есть знакомый клавишник, а бывший одноклассник гитариста Холстинина - вполне приличный барабанщик. Теоретически состав уже существовал! Оставалось собраться и репетировать, что довольно быстро и произошло. А вскоре среди московских рок-групп появилась еще одна с волнующим воображение названием «Волшебные Сумерки». Как и многие другие рок-команды тех лет, за время своего существования «Волшебные Сумерки» выросли от уровня исполнителей кавер-версий «Grand Funk», «Deep Purple» и «Black Sabbath» до группы с репертуаром собственного изготовления. (Кстати, в этом коллективе успел поучаствовать Артур Михеев-Беркут, впоследствии получивший известность в качестве вокалиста «Автографа».) Однако в начале 80-х «Волшебные сумерки» распались, и Холстинин с Дубининым пустились в раздельное плавание по рок-н-ролль-ному океану...
Следующая встреча Виталия и Владимира на музыкальных перекрестках произошла в январе 1983 года, когда они вместе с бывшим клавишником группы «Круиз» Сергеем Сарычевым и экс-барабанщиком «Рубиновой атаки» Сергеем Сафоновым образовали новую группу с достаточно претенциозным названием «Альфа». Рок-меломаны со стажем наверняка помнят эту команду, песни которой гремели почти на всех московских танцплощадках. Основным автором, идейным вдохновителем и организатором «Альфы» был, конечно, Сарычев, и его ориентированность на клавишную музыку не сулила этому союзу музыкантов долголетия. Тем не менее, именно в данном составе «Альфа» записала свой знаменитый первый альбом «Расклейщик Афиш» с безотказным ресторанным шлягером «Я Московский Озорной Гуляка» на стихи Сергея Есенина. На волне столь бесспорного успеха «Альфа» пыталась получить в Росконцерте право на официальную филармоническую деятельность, однако в результате прослушивания получила разрешение лишь на работу отдельным «номером» в сборных программах (а не самостоятельным отделением в концерте, как того хотели музыканты). Разочарованные Виталий Дубинин и Сергей Сафонов тут же покинули коллектив. Виталий предлагает несколько готовых песен времен «Волшебных Сумерек» руководителю ВИА «Поющие Сердца» Виктору Векштейну, и тот неожиданно берет поющего басиста Дубинина в свой коллектив в качестве... вокалиста. По словам Виталия, Векштейн уже в том, 1983, году имел планы по реформированию банального ВИА «Поющие Сердца» в нечто современное и жизнеспособное. Правда Векштейн не понимал, к какому конкретному стилю стоит обратиться, зато охотно предоставлял карт-бланш на творческий поиск своим наиболее способным музыкантам. Под постоянное причитание Векштейна «Надо делать новую группу... Надо делать новую группу» Дубинин в паре с гитаристом в свободное от основной работы в «Сердцах» время пытались синтезировать что-то принципиально новое, однако их опыты в областях, сопредельных с «new wave», оказались неоконченными. Дело в том, что в 1983 году Виталий поступил на вокальное отделение Гнесинского училища, и во многом из-за этого был вынужден уйти из «Поющих Сердец»...
После ухода из «Альфы» Дубинина и Сафонова их место занимают бас-гитарист Александр «Алик» Грановский (экс-«Смещение») и барабанщик Игорь Молчанов. Альбом «Бега», записанный в новом составе, получился серьезнее предыдущего и такого успеха у публики, как «Расклейщик», не имел. Зато он был намного жестче и техничнее. Но Владимира Холстинина музыка «Альфы» все-таки не удовлетворяла. Он серьезно задумывается о том, что нужно начинать играть принципиально другую музыку - быструю, жесткую и агрессивную. Мечты о создании новой рок-группы привели к тому, что в 1984 году Холстинин покинул «Альфу» и начал потихоньку готовить музыкальный материал для нового альбома, который он намеревался записать с помощью Владимира Ширкина, и даже готовился выложить за это честно заработанные в «Альфе» 500 рублей. (Ширкин являлся, как это было принято говорить, «аппаратчиком» и распоряжался комплектом аппаратуры «Dynacord» в вотчине народного артиста СССР Муслима Магомаева, у него же была и небольшая студия в районе отчаянно вонявших аэрационных полей за Текстильщиками.)
Творчество - творчеством, но работать где-то было надо, поэтому спустя некоторое время Холстинин с удовольствием принял предложение своего бывшего коллеги по «Альфе» Алика Грановского, который к тому времени попал в уже упоминавшиеся нами «Поющие Сердца», придя туда сразу после ухода Дубинина.
Думаю, что пытливый читатель уже заинтересовался персоной руководителя «Поющих Сердец» Виктора Векштейна, через ансамбль которого со столь завидной кучностью дефилируют будущие звезды отечественного рока. Ну что ж, этому человеку предстояло сыграть одну из основных (если не главную) ролей в создании группа «Ария», а потому нам стоит внимательно рассмотреть эту фигуру.
Виктор Яковлевич Векштейн являлся представителем уникальной и крайне немногочисленной социальной группы - руководителей ВИА. Эти люди в Советском Союзе являлись эквивалентом столь же немногочисленным в капиталистическом обществе воротилам шоу-бизнеса (будем условно называть их менеджерами или продюсерами, хотя каждое из этих понятий на самом деле означает нечто иное). Правда, в отличие от Запада, где стать подобным персонажем невозможно без вполне определенных пробивных способностей и своеобразного таланта, в нашем тогда еще социалистическом отечестве важна была еще одна способность: знание общей политической обстановки и постоянно меняющегося рейтинга партийных кабинетов. Виктор Яковлевич в данном предмете ориентировался как рыба в воде, и это давало ему неограниченные возможности.
Вообще, Виктору Векштейну никто не мог отказать в праве считаться докой в своем деле. Он был настоящим профессионалом, имевшим более чем двадцатилетний опыт работы в Москонцерте, и ему было ясно - в популярной музыке нужно что-то менять. Вообще все, кто близко знал Виктора Яковлевича, отмечали, что этот человек обладал потрясающим чутьем во всем, что касалось шоу-бизнеса. Сначала Векштейн, «без отрыва от производства», затеял создание первой советской экспортной рок-группы и даже заготовил для нее название -«Дипломат». В 1985 году группа Стаса Намина произвела настоящий фурор в Америке. Главным образом, конечно, не музыкой, а тем, что «загадочные русские» оказались разумными существами. Этот факт Виктор Яковлевич, безусловно, взял на заметку, больше того - решил развить. Кстати, в пользу его приоритета в идее создания экспортной рок-команды свидетельствует и то, что уже в 1984 году он включил в ее состав впоследствии вошедших в «Парк Горького» Николая Носкова и Александра Львова...
У музыкантов Векштейна всегда была самая современная - по отечественным меркам - аппаратура, самые коммерческие маршруты гастролей и еще многое-многое самое-самое. Да и его коллектив «Поющие Сердца» среди прочих ВИА был далеко не последним. Имелась долгоиграющая пластинка и несколько «убойных» - по социалистическим временам - шлягеров. Чтобы живьем услышать песню «Кто Тебе Сказал?», народ скупал билеты и забивал стадионы вполне приличной вместимости. При этом каждый музыкант его группы получал за любой концерт фиксированную ставку в районе 12 рублей, а след основного «навара» терялся в лабиринте филармонических коридоров...
Как мы уже убедились, в те времена Векштейн мог достаточно комфортно чувствовать себя, со всех точек зрения. Однако - и это было главным его отличием от коллег - он думал не только об извлечении прибыли, но и об актуальной для завтрашнего дня музыке, то есть был сторонником музыкального прогресса. Эх, побольше бы таких персонажей в советском «шоу-бизнесе», глядишь и классных рок-команд в результате оказалось бы не так мало...
Итак, Векштейн, еще не знающий, какую именно группу ему хочется иметь, создал некие лабораторные условия для «выведения» нового коллектива.
Однако было у Векштейна и слабое место. Догадайтесь, что имеется в виду? Вы правы: конечно, женщина. По нерушимой традиции всех времен и народов, женой руководителя музыкального коллектива является его солистка. Не избежал общей участи и Виктор Яковлевич. Его жена Антонина Жмакова была солисткой «Поющих Сердец» и исполняла стандартный для тех времен набор эстрадных номеров широкого спектра: от романса до джаза. Каждый вновь пришедший в ансамбль музыкант с самого начала ставился в известность, что, кроме генерации новых идей, придется аккомпанировать Жмаковой. Это сильней всего обламывало именно паривших в творческих высях, а потому способных к созданию чего-то нового. Именно по этой причине состав творческой «лаборатории» Векштейна больше всего походил на проходной двор: музыканты приходили и уходили, как тараканы в летнее время...
В мифическом экспортном проекте Векштейна кроме вокалиста Николая Носкова и барабанщика Александра Львова (позже оба окажутся в «Парке Горького») числились гитарист Сергей Потемкин и бас-гитарист Алик Грановский. Однако Носков, проведя колоссальную работу по созданию нового коллектива, в итоге ушел сам, и на его место в феврале 1985 года пригласили певца Валерия Кипелова, до этого пять лет проработавшего в ВИА «Лейся, Песня». В тот момент «Лейся, Песня» практически прекратила свое существование, не сумев пройти прослушивания комиссии Министерства культуры, и Кипелов принял приглашение, даже не имея представления, что именно предстоит петь. Однако экстренная замена вокалиста не была единственной перетряской. Практически в то же время гитарист Сергей Потемкин поругался с Векштейном и ушел из ансамбля. На освободившееся место Грановский и предложил попробовать своего бывшего коллегу по «Альфе» Владимира Холстинина, тем более что Холстинин во многом разделял музыкальные вкусы Грановского. Что касается Кипелова, то много лет спустя Валерий признавался, что на момент своего появления в группе увлекался классикой хард-рока в лице «Led Zeppelin» и «Deep Purple», «Grand Funk» и «Slade» и ничего не знал о музыке «хэви-метал». Алик Грановский и появившийся неделей позже Кипелова гитарист Владимир Холстинин познакомили Валерия с музыкой «Judas Priest» и «Iron Maiden».
Грановский и Холстинин понимали, что Векштейн колеблется в определении стиля своего нового коллектива. Были необходимы радикальные меры, и единомышленники решили идти на пролом. Бедный Виктор Яковлевич подвергся мощному идеологическому прессингу с частым упоминанием незнакомого ему словосочетания «heavy metal». О хэви-метал Векштейн тогда еще не имел ни малейшего представления, поэтому стараниями Алика и Владимира с ним был проведен ликбез - с прослушиванием записей и просмотром клипов. Усилия коварных музыкантов не пропали даром - в мятежную душу Виктора Яковлевича были брошены зерна сомнения. Он оценил зрелищное и музыкальное воздействие экспрессивного жанра. С другой стороны, он дико боялся разносов со стороны курирующих и контролирующих культуру органов и был твердо убежден в том, что играть такую музыку в Советском Союзе не разрешат. Поэтому он тянул с ответом, оставляя Грановского и Холстинина в тягостном неведении по поводу окончательного решения.
А далее произошло вот что. Холстинину и Грановскому позвонил их бывший сотоварищ по «Альфе» Сергей Сарычев. Этот звонок и послужил катализатором всех последующих событий. Сарычев предложил Алику и Владимиру вернуться в «Альфу», которую готова была принять в свои ряды Московская областная филармония. Соратники уже собрались так и сделать, но тут последовало еще одно телефонное сообщение - на этот раз от барабанщика «Поющих Сердец» Александра Львова. Александр одновременно с выполнением обязанностей музыканта заведовал у Векштейна всем музыкальным оборудованием. Львов сообщил, что Векштейн согласен на то, чтобы Грановский и Холстинин записывали свою музыку. Уходить куда бы то ни было, в общем, не имело смысла.
Однако запись тяжелого альбома - это так, цветочки, своего рода программа-минимум. А по максимуму необходимо было добиться того, чтобы эту музыку разрешили играть на профессиональной сцене. Ведь широкий жест Виктора Яковлевича по поводу записи объяснялся очень просто - дав «добро» на студию, он, по большому счету, ничем не рисковал. Векштейн был совершенно не заинтересован в том, чтобы от него ушла половина трудоспособного коллектива. Это могло бы нарушить уже существующие гастрольные планы «Поющих Сердец», чего Виктор Яковлевич допустить не мог. Черт с вами, пишите свой альбом в свободное от гастролей и концертов время!.. Так единомышленники оказались в какой-то степени даже в выигрышном положении. До поры до времени векштейновский вариант их вполне устраивал, а записав альбом, они могли спокойно уйти из «Поющих Сердец».
Итак, создателями новой безымянной группы и генераторами ее идеологии стали Грановский и Холстинин. Сама идея была, в общем-то, проста: наконец-то позволить себе роскошь отрешиться от всех запретов и играть ту музыку, к которой лежит душа. Душа лежала к музыке в стиле «Iron Maiden» и «Judas Priest». To, что ее позволят играть, - было под большим вопросом, но, с другой стороны, музыкантам, имевшим более чем десятилетний опыт работы на сцене, хотелось оставить на память о себе хотя бы классную студийную запись. На гарантированный коммерческий успех никто и не рассчитывал, ведь большинство тогдашних магнитных альбомов занимали свое почетное место в домашних фонотеках...
Наброски первых вещей были сделаны в конце октября 1984 года на московской квартире Владимира Холстинина. Попутно между компаньонами решался очень важный вопрос, кто, собственно, будет петь - Алик или Владимир. Эта дилемма в итоге так и не была разрешена, потому что под рукой имелся Валерий Кипелов. Когда-то, еще на танцплощадках, он пел «Slade» и «Creedence», хотя особого опыта в исполнении тяжелой музыки у него не было. Однако Кипелова прочно взяли в оборот и начали вести с ним долгие беседы о тяжелом роке. Грановский и Холстинин объясняли ему свое представление о вокале, а Кипелов рассказывал, как когда-то пытался снимать феноменальные рулады Нодди Холдера («Slade») и Дэна Маккаферти («Nazareth»), Взаимопонимание вскоре было достигнуто, и - как ни крути - получается, что первый же претендент на роль вокалиста будущей супер группы пришелся ко двору. «Кипелов нам сразу понравился», - вспоминает Холстинин.
Векштейн в очередной раз терзался сомнениями, но пойти на риск все же решился. Чутье менеджера подсказало ему, что парни готовят настоящую бомбу. Тем более, что дать задний ход этому проекту он смог бы в любой момент. А чтобы снять с себя какую бы то ни было ответственность, Векштейн поступил, как настоящий дипломат. Он выдал музыкантам ключи от студии и сказал, что через месяц придет слушать готовый альбом. В творческий процесс, надо отдать ему должное, Виктор Яковлевич решил не вмешиваться. Правда поначалу Векштейн, по словам Грановского, все же предлагал на рассмотрение несколько собственных опусов, однако, когда сотоварищи попытались сыграть первую же вещь, неожиданно выяснилось, что это просто копия композиции «I Surrender» из репертуара Ричи Блэкмора. Остальные песни Векштейна тоже были отсеяны, но это не решало проблемы с репертуаром. Правда какие-то наработки у любого музыканта в запасе есть всегда, но воплотить их в законченные произведения не так просто, как кажется со стороны...
Итак, группа музыкантов засела за работу над своим первым альбомом, которому предстоит получить достаточно самоироничное название «Мания Величия». Как сочинялись песни? Наверно, восстановить максимально объективную картину теперь уже невозможно. Музыкантам вообще бесполезно задавать вопросы типа «Кто из вас внес наибольший вклад в написание материала?». В нашем случае Грановский, лукаво улыбнувшись, предложил посмотреть на обложку альбома - «там все написано», но из дальнейшего разговора с Аликом выяснилось, что, по большому счету, все в «Мании Величия» сочинено им, а фамилию Холстинина в качестве соавтора он увидел лишь много лет спустя, когда альбом был издан официально, с настоящей обложкой. (Хотим напомнить, что в 1985 году у всех подобных записей не было даже единственного шанса из тысячи выйти в качестве грампластинки. Они распространялись в сети киосков звукозаписи, а на кассете в лучшем случае указывалось название группы и наименование альбома.) Холстинин, признавая ведущую роль Грановского в аранжировках и написании песен, ненавязчиво клонит к тому, что, если бы не он, никакого альбома вообще бы не состоялось. Кипелов претензий на лидерство не предъявлял, но попросил не забывать о клавишнике Кирилле Покровском и кроме того о своем личном авторстве музыки медленной баллады «Мечты». Кроме того, попутно Валерий припомнил, что песня «Вокруг Света За Двадцать Минут», к примеру, была изначально представлена на обсуждение в виде голого гитарного риффа...
Вообще, определить точный вклад отдельного члена группы в процентах крайне сложно. Рождение каждой композиции уникально, и толчком к сочинению конкретной песни может стать и мелодическая линия вокала, и последовательность аккордов аккомпанемента, и гитарный рифф. Наверно, гитарист, придумавший рифф, так же стопроцентно уверен в том, что именно он написал песню, как и вокалист, придумавший вокальную линию, как и музыкант, сделавший удачную аранжировку. И что самое интересное - каждый из них прав по-своему! Правда, рифф для этого должен быть таким же эпохальным, как, скажем, рифф Ричи Блэкмора из «Smoke On The Water». A, как верно заметил (уже в наши дни) основной композитор «Арии» Виталий Дубинин, за всю историю группы столь значительных риффов не появлялось. Так что займем сторону Грановского, безусловно сделавшего основной вклад в репертуар «Мании Величия».
Кстати, возникает вполне законный вопрос: если отцы-основатели группы провозгласили курс на классический хэви-метал, то почему же тогда в составе группы появился клавишник? Дело в том, что Покровский уже числился в составе векштейновских «Поющих Сердец» и его необходимо было как-то задействовать. Да и сами музыканты тоже были не прочь поэкспериментировать с клавишными, но преимущественно «в свободное время и в студийных условиях». Покровскому дали записать одну его собственную инструментальную вещь - «Мания Величия», коварный второй голос («даже легкое движенье видел чей-то глаз...»), органную подкладку в «Волонтере» и несколько модных фишек в виде завывания ветра и прочих стихий. И хотя Кипелов робко настаивал на более полновесном использовании клавишных («как у Оззи Осборна»), тяга Грановского и Холстинина к чистому хэви-метал перевешивала. В дальнейшем «синдром Покровского» решался самым примитивным образом: на концертах, по тайной договоренности со звукооператорами, его игру вместе с барабанами и голосом Кипелова выводили только на его собственный монитор, где у Кирилла царил свой «клавишный» мир - он умудрялся попутно играть и за бас, и за ритм-гитару.
Саунд своего первого альбома музыканты постарались выдержать в лучших традициях стиля. Над звуком колдовали все те же Грановский и Холстинин, главным образом потому, что заниматься этим было некому. Грановский был опытней, и к тому времени уже имел немалый опыт работы в студии. Алик несколько раз записывался на фирме «Мелодия» с самыми разноплановыми коллективами, правда порою никоим образом к року не относившимися. Холстинин же проявил совершенно несвойственную его темпераменту активность и постоянно ездил советоваться с самыми разными людьми по поводу того, как лучше прописать тот или иной инструмент. (Со временем звукорежиссура станет для Владимира Холстинина второй профессией, и он будет не только участвовать в продюсировании нескольких альбомов «Арии», но и записывать других исполнителей.)
Барабанные партии будущего альбома были отданы на откуп Александру Львову. Львов был «главным по звуку» в «Поющих Сердцах», поэтому обойтись без его услуг было бы вряд ли возможно. Именно Львов включал 16'Канальный магнитофон «Tascam», сидел за пультом и вообще заведовал всем студийным хозяйством. (Кстати, между делом, втайне от Векштейна, он записывал сольный альбом Николаю Носкову.) Александр Львов честно признался, что это совсем «не его» музыка, но от записи альбома отказываться не стал, и в итоге довел Грановского до белого каления. Львов считался неплохим барабанщиком, но при всем этом понятия не имел о «классике жанра». Если верить Грановскому, Львов не знал ни одной песни «Deep Purple», не говоря уже о «Judas Priest», и отличался редким упрямством, норовя всякий раз сделать все по-своему. Барабанная сессия растянулась аж на три недели, а некоторые куски пришлось в буквальном смысле склеивать. Когда эта эпопея закончилась, Холстинин и Грановский дружно решили, что, если им когда-либо придется исполнять эти вещи «вживую», они постараются обойтись без услуг Львова.
В идеале в составе металлических групп (особенно тех, которые были симпатичны Грановскому и Холстинину) предполагалось наличие двух гитаристов; однако в данной конкретной ситуации времени на поиск второго гитариста просто не было. А потому Холстинину пришлось записывать гитары «за двоих». Надо сказать, Владимир с поставленной задачей справился достойно: комбинируя звуки нескольких инструментов, он добился полного впечатления, что гитарные партии записывали два музыканта.
В альбом «Мания Величия» вошло восемь вещей: «Это Рок», «Тореро», «Волонтер», «Бивни Черных Скал», «Мания Величия», «Жизнь Задаром», «Мечты», «Позади Америка». Мы приводим ныне принятые названия композиций, ведь изначально песня «Бивни Черных Скал» значилась как «Человек И Горы», «Жизнь Задаром» - как «Все Заслонила Цена», а «Позади Америка» «расшифровывалась» как «Вокруг Света За Двадцать Минут». Музыкантам, по всей видимости, было просто лень до говариваться о том, как конкретно будут называться песни, - зачем, все равно никаких пластинок не будет! - и названия предназначались исключительно для служебного пользования. Нужно же как-то определяться, какие песни играть! (Именно по этой причине, из-за неверия в то, что в этой стране можно выпустить пластинку с записями хэви-металлической группы, у первых двух альбомов «Арии» отсутствует «оригинальное» оформление. Обложка «Мании Величия» с глыбами льда и бетона, складывающимися в «арийский» логотип, была произведена Василием Гавриловым лишь в 1993 году, когда фирма «Мороз Рекордз» впервые издала все пять номерных альбомов группы.) Фаны названий песен не знали вообще: заказывая этот альбом в киосках звукозаписи, они получали на руки кассету с лаконичным наименованием «Ария-85».
Для записи заглавной композиции - «Мания Величия» — с ее хоровыми вставками были специально приглашены из Гнесин-ского училища четыре юных создания с ангельскими голосами (все мужские партии в этой вещи спели сами участники группы). «У меня давно витала мысль - скрестить классику с роком, - рассказывает Владимир Холстинин. - Наподобие песни «Supertzar» группы «Black Sabbath»...» Похоже, подобная мысль посещала и клавишника Кирилла Покровского, ибо именно ему принадлежит авторство композиции «Мания Величия». А вещь действительно получалась впечатляющей, хотя и разительно отличалась от всего остального альбома.
Вообще, очень многое на первом альбоме «Арии» было для неискушенного слушателя в диковинку. Хэви-метал тогда стал необыкновенно «модной» музыкой - на полуподпольных концертах «металлических» групп толпа была готова часами слушать самый бессмысленный набор гитарных аккордов - главное, чтобы все фузило и гремело. Альбом «Мания Величия» многие меломаны считают первым в «металлическом» жанре, хотя наверняка найдутся и те, кто отдаст пальму первенства другим московским, питерским и свердловским группам (сознательно не даем их названий). Происходит это из-за того, что многие из этих коллективов играли нечто переходное от хард-рока к хэви-метал, а «Ария» - по нашему мнению - выдала на-гора «цельнометаллический» альбом.
И еще о первопроходцах. Единственное, чего не удалось альбому «Мания Величия», так это успеть застолбить приоритет на первый русский хэви-металлический «медляк». Проникновенно-наивная кипеловская баллада «Мечты», ныне вышибающая ностальгическую слезу по тем добрым временам, на «металлический медляк» в его нынешнем классическом понимании не очень похожа. К тому же в данном номере программы «Арию» все-таки обошел их заочный конкурент - группа «Черный Кофе», которая сумела оперативно издать на виниловом миньоне свои знаменитые «Листья».
Вообще весь альбом получился довольно разноплановым: антивоенная «Это Рок», песня «Волонтер» - предположительно о палаче времен сталинских репрессий, пафосно-патетическая «Бивни Черных Скал», которая в начальном варианте начиналась со слов «Весь научный мир переехал вдруг в Каир...». (Кажется, это была песня о том, как инопланетяне высадились в Египте и что-то там натворили.) И, конечно, «Тореро»! Наверное, все-таки это самая впечатляющая вещь на альбоме «Мания Величия»!
Музыкальное авторство «Тореро» полностью принадлежит Алику Грановскому. Песню предварял замысловатый перебор бас-гитары с интонациями фламенко, моментально ставший классическим. «Снять» этот фрагмент еще лет пять считалось признаком высокого профессионализма бас-гитариста, а у терзателей четырех струн в джаз-студии «Замоскворечье» появилась еще одна головная боль - к признанным вершинам бас-гитарного мастерства добавилось еще и вступление к «Тореро». Как вспоминает сам Грановский, песня «Тореро» была им придумана, когда он ехал в автобусе к своему приятелю Юре Рыженко: «Как только я добрался до квартиры своего друга, я сразу же взял гитару и подобрал аккорды».
Текст к «Тореро» написала Маргарита Пушкина. Это был ее первый опыт работы с «Арией». К тому времени Маргариту уже хорошо знали в рокерских кругах по работе с «Високосным летом», «Автографом», «Викторией», «Карнавалом» Александра Барыкина и некоторыми другими группами. Тем же «Волшебным сумеркам» еще в 1981 году она написала несколько текстов... Окончательному варианту текста «Тореро» предшествовала долгая и упорная борьба с Холстининьш, отвергавшим все предыдущие варианты как «хипповые» и «не в стиле». История о сыне вдовы, погибающем под звон мадридских часов, оказалась «в стиле»..
Остальные тексты для альбома «Мания Величия» принадлежат перу поэта Александра Елина, в настоящее время (и уже довольно давно) проживающего в Израиле. Композиторы ранней «Арии» вспоминают, что работать с Александром было необыкновенно просто: он обладал исключительной особенностью моментально переделывать собственные творения и никогда особенно не настаивал, если кого-то из участников группы что-либо не устраивало. Только острая на язык Маргарита Пушкина язвит, что Елин писал тексты «левой ногой». К тому же, на ее •вкус, они были достаточно примитивными. Доля правды в этом утверждении, безусловно, есть, хотя в данном случае Маргарита - лицо заинтересованное.
В целом альбом «Мания Величия» удался, и все музыканты показали себя настоящими профессионалами. Однако особо хочется выделить Валерия Кипелова, чей поставленный вокал был настолько узнаваем, что сразу стал визитной карточкой нового коллектива.
Готовую запись показали нескольким компетентным специалистам на предмет возможности ее выпуска в виде пластинки на «Мелодии». Поэт Валерий Сауткин (автор большинства текстов группы «Круиз», впоследствии главный редактор первого отечественного музыкального рок-журнала «Рокада»), которому дали прослушать альбом, сказал: «Это все - в корзину! Вы что, с ума сошли - кто такую музыку пропустит? Играйте это в подвалах!». Хочу напомнить, что описываемые события происходили во времена, когда только Министерство культуры и партийные органы решали, что нужно слушать советской молодежи. И это притом, что на альбоме нет ни одного слова, хоть как-то критикующего социалистические порядки или воспевающего политического противника. Уже сам стиль «хэви-метал» считался идеологической диверсией. Именно поэтому многие высказывались наподобие Сауткина, и запись «Мания Величия» стала распространяться классическим для социалистических времен способом - в виде магнитофонного альбома. Именно в тот момент возникла необходимость в названии для группы.
Авторство на название «Ария» принадлежит Владимиру Холстинину. (По крайней мере, этот факт еще никто не оспаривал!) Потратив три дня на положенные в таком случае сомнения, Холстинин твердо решил, что «Ария» - это именно то, что нужно. Валерий Кипелов считает, что название группы было подсказа но холстининской гитарой: «Он тогда играл на «Aria Pro 2». По смотрел Холст как-то раз на свой инструмент, прочитал, что на нем написано, и тут его осенило...».
На репетицию Холстинин принес несколько предварительно выписанных из словаря терминов, звучащих кратко, красиво и броско, а также звучащих одинаково и по-русски, и по-английски. Слово АРИЯ стояло в том списке первым. «Я хотел подложить свинью всем, кто мешает нам жить», - утверждает Холстинин. «Какая там свинья! - выдвигает свою версию Виталий Дубинин. - Эту теорию Холст уже потом придумал. Для Володи самым главным было то, что название «Ария» хорошо скандировать, к тому же оно очень походит на «Iron Maiden»!» Маргарита Пушкина тоже имеет свое мнение по поводу прилагательного «арийский» и всех его многозначительных употреблений. С ее точки зрения, подобную игру слов заметила именно она, и произошло это значительно позже 1985 года.
Что ж, остановимся на компромиссной версии: сперва подсознательное стремление к фонетическому сходству с «Iron Maiden», и - о чудо! - вдобавок подвернулась «свинья». Свинья, надо сказать, двоякая! С одной стороны, просто красивое, ни о чем не говорящее на первый взгляд, название несло в себе неумолимую логику: в группе с названием «Ария» играют, естественно, «арийцы», а значит те, кто их слушает, вполне могут считаться «избранной расой» и биться насмерть с поклонниками других групп. Это был самый настоящий подвох! С другой стороны, проглядывал в этом названии некий политический подтекст, свойственный скорее неформальным течениям, а не -по определению аполитичным - рок-группам. (Что касается логотипа группы, он появился много позже - к выходу первой «мелодийной» пластинки «Герой Асфальта». Художник, которому поручили столь ответственное задание, отнесся к работе спустя рукава и сделал абсолютно одинаковые логотипы и для «Арии», и для «Черного Кофе», и для «Мастера». В то время подобные шрифты считались модными среди металлистов, поэтому никакой сверхзадачи перед оформителями не ставилось.)
Альбом «Мания Величия» был готов к ноябрю 1985 года. Век-штейн внимательно прослушал весь материал и горестно изрек: «А ведь это, наверное, никому не нужно!». Однако Виктор Яковлевич был человеком хитрым. Его душевные переживания по поводу несоответствия стиля альбома возможной для исполнения в Советском Союзе музыке не помешали ему предположить, что подобная музыка должна пользоваться определенным успехом у молодежи. И неожиданно для всех Векштейн дал добро на выступление группы в первом отделении концерта, перед Антониной Жмаковой. «Виктор Яковлевич, ~ возразили Грановский и Холстинин, - подумайте, как мы будем играть? У нас нет второго гитариста, и нас совершенно не устраивает барабанщик». «Хорошо, ~ не долго думая ответил Векштейн, - приводи те своих людей, я все устрою».
В результате оперативных поисков уже осенью 1985 года в группе появился второй гитарист Андрей Большаков, которому судьба уготовила серьезную роль в истории «Арии». Для того чтобы лучше понять характер нового персонажа нашего повествования, совершим краткий исторический экскурс в 1983 год, когда четверо музыкантов московской команды «Коктейль» решили сменить не только название (группа стала именоваться «Зигзаг»), но и музыкальный стиль и поиграть нечто синтезированное из хард-рока, панка и жесткой новой волны. Четверка, состоявшая из гитариста Андрея Большакова и басиста Андрея Бутузова (впоследствии - «Бим-бом», «Александр Невский»), клавишника Андрея Вахмистрова и барабанщика Андрея Шатуновского (затем «Черный кофе», «Александр Невский», «Кураж», «Гейн» - всех коллективов этого музыканта не упомнить), тщетно искала вокалиста, но найти подходящего так и не удалось, хотя прослушивались достаточно интересные солисты, в частности Константин Кинчев из «Зоны Отдыха» (будущий лидер «Алисы»). Безрезультатные попытки подобрать нужного певца заставили запеть самого Большакова, и в таком составе «Зигзаг» записал дебютный альбом «Суета» (1984), неплохо разошедшийся по стране. Однако, несмотря на яркое начало, группе так и не удалось преодолеть трудностей периода становления. В итоге музыканты разбрелись по различным профессиональным коллективам, а Большаков в 1985 году записал сольный альбом «Надоело!», ошибочно считающийся вторым альбомом «Зигзага»...
На этом перепутье и предложил Андрею Большакову его близкий друг Саша Елин (мы помним, что именно он являлся основным автором текстов «Мании Величия») попробовать себя в качестве второго гитариста, необходимого в тот момент «Арии». Елин завел рабочую запись первого «арийского» альбома (чистовик еще только записывался), Большакову все очень понравилось, и очень скоро на репетиционной базе «Поющих Сердец», располагавшейся в Доме офицеров на Девичьем Поле, состоялась встреча претендента на место гитариста с группой... представленной почему-то одиноким Аликом Грановским. Вначале Андрей и Алик поговорили, и с удивлением выяснили, что обладают практически идентичными музыкальными пристрастиями, вплоть до тончайших нюансов. Кроме того, круг их общих знакомых оказался настолько близок, что непонятно было лишь одно - почему они до сих пор незнакомы? Потом решили помузицировать, и двадцатиминутный джэм окончательно подтвердил необходимость творческого союза. Так родилась большая дружба и один из наиболее удачных музыкальных тандемов отечественного хард-рока: Большаков - Грановский, однако во всей этой истории больше всего удивляет то, что остальные участники «Арии» не прослушивали нового музыканта. Хотя, если мы вспомним, Грановский являлся не только продюсером первого альбома, но и основным композитором, так что кто же, как не он, был наиболее компетентен в музыкальных вопросах. Последующий разговор Большакова с Векштейном касался сугубо организационных вопросов, и начиная со следующей репетиции в составе группы появился второй гитарист. А спустя некоторое время в группе появился барабанщик Игорь Молчанов - бывший коллега Грановского и Холстинина по «Альфе». И уже после нескольких репетиций группа обрела полностью боеспособное состояние. Александр Львов еще какое-то время играл тяжелую программу, но вскоре уступил свое место Игорю Молчанову, а сам занял место за звукооператорским пультом.
Первое сценическое представление новой программы произошло 5 февраля 1986 года во Дворце культуры Московского авиационного института (МАИ) в рамках встречи «Звуковой Дорожки» газеты «Московский Комсомолец» со своими читателями. Первое отделение по праву досталось лидеру «Звуковой Дорожки» журналисту Дмитрию Шавырину. Тогда «Московский Комсомолец» пользовался у меломанов просто бешеной популярностью по той простой причине, что был единственной в то время столичной газетой, снабжавшей молодежь достоверной музыкальной информацией. А во втором отделении Шавырин выпустил «Арию». К тому моменту магнитоальбом «Мания Величия» уже успел широко распространиться через сеть киосков звукозаписи и приобрел бешеную популярность, так что Векштейн был не против того, чтобы, посмотреть, как новый материал будет принят публикой на концерте.
Никакой особенной рекламы не делалось, но те «кому надо», разумеется, все знали. Надо пылать, что в те годы музыкальная информация распространялась с феноменальной скоростью, и огромная заслуга принадлежала неким неформальным личностям, гордо именовавшим себя «писателями». В середине 80-х почти в каждом крупном городе нашей страны существовала сеть их региональных представителей, «размножавших» полученные альбомы на местах. Оригиналы фонограмм «писатели» покупали за символические гроши и делали вполне приличные деньги, распространяя записи популярных, но не признанных официозом исполнителей. В случае с «Арией» «право на использование» приобрел некто Андрей Лукинов. С его помощью альбом «Мания Величия» успел очень неплохо разойтись, сделав группе соответствующую рекламу. На кассете было написано - «Ария». Векштейн, узнав об этом, очень расстроился, поскольку полагал, что название - вопрос пока еще не решенный и что это - преимущественно его компетенция. Но ему пришлось проглотить эту пилюлю. Забегая вперед, отметим, что подобная пилюля была далеко не последней...
Итак, вечером 5 февраля 1986 года в ДК МАИ происходило нечто необычное. Мирное население, неискушенное в хэви-метал, с ужасом взирало, как из клубов красного дыма на сцене появляются «волосатые черти с гитарами». Описать внешний вид музыкантов «Арии» тех времен сейчас уже довольно непросто, поэтому мы воспользуемся краткой цитатой из современного интервью Владимира Холстинина журналу «Ом»: «В 1985 году мы старательно изображали из себя клоунов, надевая дурацкие костюмы, цепи и бантики, подкрашивая брови и ресницы...». Не зная, как реагировать на звучащую музыку, многие зрители аплодировали просто ради приличия, а некоторые были настолько ошарашены непривычным саундом, что находились в некой подобии столбняка. Целый ряд занимала компания металлистов - человек около сорока. В самом эпицентре находился их предводитель, в котором будущие почитатели группы «Коррозия металла» узнали бы молодого Паука...
Мнения присутствовавших по поводу «Арии» резко разделились. Одни говорили, что это весьма и весьма перспективная группа и на нее стоит обратить внимание; другие орали, что это преступление против нравственности и чуть ли не провокация буржуазных спецслужб. Рядом с Пушкиной сидел загадочный молодой человек и, глядя на музыкантов как зачарованный, шептал: «Это фашизм! На наших глазах возрождается фашизм!». «В самом деле?» - подыгрывая ему, спросила Маргарита. «А вы что, имеете какое-то отношение к этому ансамблю?» - моментально оживился он. «Относительное», - Пушкина явно не желала особенно раскрывать карты. «Какая удача, давайте общаться! - обрадовался персонаж. - Давайте общаться, приходите ко мне... Я - психиатр!..»
К счастью, в зале присутствовали не только психиатры, но и множество нормальных меломанов, то есть потенциальных поклонников любой интересной музыки. (Один из них, весьма продвинутый комсомольский работник, впоследствии сыграет в судьбе «Арии» далеко не последнюю роль. Но обо всем по порядку.) И абсолютное большинство присутствовавших квалифицировало прошедший в МАИ концерт как феноменальный. Успех превзошел все ожидания, и Векштейн был вынужден это признать. Однако над группой продолжал висеть воображаемый топор - филармонические эксперты пророчили, что долго «Ария» не протянет. Но самое неприятное было даже не в этом. Во-первых, во время проведения вышеописанного мероприятия на афише, как ни в чем не бывало, значилось: «ПОЮЩИЕ СЕРДЦА». И второе. Отыграв столь успешный стартовый концерт, музыканты продолжали день за днем исполнять набивший оскомину репертуар «Поющих Сердец», по-прежнему аккомпанируя Антонине Жмаковой...
