Дарт Вейдер, страх и ужас Галактики, перешедший эпизода три назад в ученье к престарелому ситху Палпатину, в эту ночь не ложился спать. Дождавшись, пока офицеры и личный состав разошлись по боевым постам, он достал из императорского шкапа пузырёк с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на тёмный портрет Императора и прерывисто вздохнул.
«Милый дедушка, Джордж Батькович! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Днем Рожденья и желаю тебе всего, и да пребудет с тобой Сила. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался.
А в четвертом эпизоде была мне выволочка. Ихнее высокосковородие государь-амператор Палпатин мене на Корускант выволокли и отчесали шпандырем за то, что Таркин по нечаянности Звезду Смерти как есть взорвал. А в шестом эпизоде велели мне Скайуокера на Темную сторону своротить, а я замешкался, так государь-батюшка осерчали и начали мне своим ликстричеством в морду тыкать.
А фанаты бессовестные надо мной непотребно насмехаются, на Светлую сторону перетягивают и велят у государя военные тайны красть, а тот дерется чем попадя. А еды нету никакой. Утром двести двадцать, в обед триста восемьдесят и к вечеру антифриза ведерко, а чтоб чаю или щей, то Ихнее высокосковородие сами трескают. А спать мне велят в барокамере, а стенки у ей тонкие, и когда наверху охвицеры топают, так я вовсе не сплю, а токмо страдаю. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду по гроб жизни благодарный, увези меня отсюда, а то помру...»
Вейдер шумно посопел, потёр своим чёрным кулаком глаза и всхлипнул.
«Я тебе всех соседей на ранчо передушу, — продолжал он, — и консервы буду лайтсабером открывать, а если что, то секи меня, как тех юнглингов в Храме. А ежели думаешь, должности мне нету, то я христа ради попрошусь к Спилбергу главной страхолюдиной, али заместо Робокопа в милицию пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком до табе бежать, да координатов никаких нету, боюсь, собьют. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрёшь, памятник поставлю, всё равно как мамке Шми".
«Приезжай, милый дедушка, — продолжал Вейдер, — Силой заклинаю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А в последнем эпизоде государь-амператор липистричеством так по башке ударили, что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... А ещё кланяюсь Терминатору, старой модели и новой, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой навеки Дарт Вейдер, милый дедушка приезжай».
Вейдер свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт. Подумав немного, он умокнул перо и написал адрес: "Планета Земля, на деревню дедушке".
Потом почесался, подумал и прибавил: «Джорджу Лукасу». Довольный тем, что ему не помешали писать, он поправил шлем и как был, без плаща, в одних доспехах помчался на третий подуровень.
Сотрудники министерства иностранных дел, которых он расспрашивал накануне, сказали ему, что дипломатическая почта неприкосновенна и никем не вскрывается, так что Вейдер смело сунул письмо в оранжевый контейнер и через час, убаюканный сладкими надеждами, уже крепко спал.
Ему снилось техасское ранчо. На ранчо сидит Джордж Лукас и читает письмо С3PО. А рядом жужжит R2D2 и весело мигает глазком...